Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2] - Людмила Минич

Глаза его пылали, но отнюдь не безумием — вдохновением. Ветру казалось, что пламя Голубой Жемчужины стремится опалить все кругом, что оно вновь тянет свои щупальца, словно двар, метя вцепиться в горло, даже дыханье пресеклось. Он налил вина и залпом выпил. Внутри разливалось спокойствие и грусть, светлая и легкая. Вот и слезы набухли внутри. Стало легче, безумный напор здешнего хозяина исчез. Какая неистовая мощь! Без сомнения, сил у него хватит…

— Я так полагаю, — заметил Ветер, — отказа ты не ждешь? Потому что после всего сказанного…

— А что сделаешь? — Серый сверкнул глазами, коротко, зловеще рассмеялся. — Что? Дождешься, когда тебя выпустят, и побежишь на городские улицы, площади, рынки вещать людям правду? Ты забываешь, что к тому времени твое имя утеряет большую часть своей силы. Кто поверит бывшему темнику, законно преследуемому властями Вальвира за нынешние и прошлые прегрешения? Кто будет слушать новые сказки, открыв рот? Да и кроме того… — он помедлил, явно на что–то намекая. — Неблагодарный это труд — вещать правду на рынке. Один твой знакомец недавно познал это на своей собственной шкуре. А все туда же… верил в пламенное слово истины, — он усмехнулся, забавляясь. — Слово, оно как семя, прорастает тогда, когда брошено в хорошую почву, тебе ли не знать!

Ветер давно не испытывал такого бессилия. И беспокойства.

— О чем ты говоришь? О ком?

— Ты встретился с ним вчера и безрассудно попытался вмешаться в его судьбу.

— Илча? — Ветер невольно привстал.

— Сиди, сиди, не беспокойся. С ним все в порядке. Пока. Он даже не так уж сильно изувечен… О, не нами, твоей возлюбленной толпою.

— Но как? — выдохнул Ветер.

— По глупости. Ловко обманул моих людей. Им бы помнить, что наш ловкач, как и ты, вышел из лихого уличного люда, но нет… — Серый благожелательно кивнул, точно эта история больше его развлекла, чем разгневала. — Забавный юноша, хотя разумом ему хвастать не приходится. Его ловить принялись, а он, видишь ли, не прятаться побежал, а прямо на рыночную площадь, и давай там вопить, как Вольного Ветра обидели, да кто тут в городе главный хозяин, — он не удержался, хмыкнул, должно быть, представляя себе это зрелище. — Глупый мальчишка.

Он замолчал, нарочно испытывая терпение Ветра.

— И что же?

Серый пожал плечами.

— Как и следовало ожидать, скоро это всем весьма прискучило. Ведь не потеха, а буйство одно. Говорят, кто–то в нем признал героя вчерашнего представления в доме Тринна. Он, видно, даже не подозревал, чем обернется. Чудом ноги унес. Вот мои люди его и убрали из Вальвира, от неприятностей. Можно сказать, от собственной глупости уберегли. Вдруг завтра еще одно озарение мелькнет. А у нас — под присмотром, — он лукаво сощурился.

— Сефанес говорил… слуга Дракона, что слово нарушил, хозяевам данное… — Ветер кинул Серому немой вопрос.

— Ну, — тот развел руками, — таков уж закон. Он существует со дня появления новых Слуг Дракона, дабы сохранить наше общество и древние знания в тайне. Не мне расшатывать столпы, на которых я же и стою. Тем более из–за какой–то мелочи. И все же…я мог бы уберечь его своей властью, ущерб невелик… и все же он есть. Подумай хорошенько — и ты спасешь еще одну жизнь. Уверен, юноша сильно к тебе привязан, столь сильно, сколь ненавидел в день первой встречи. Иначе не на площадь бы помчался, а прочь из Вальвира, только его и видели.

Он поглядывал на Ветра, а тот силился сохранять спокойствие. Но Серого обмануть невозможно.

— Можешь дать себе волю. Я ведь был у Тринна в роковой для тебя вечер. И видел, как ты обрадовался, признав этого Илчу. Как перед ним винился. Странно сплетаются судьбы! Я ведь нашел его по случаю, всего лишь счел подходящим для нехитрого дела. Иногда чем проще человечек, тем лучше. И даже не гадай, как и чем твоего молодца заставили: сам пошел в Драконьи слуги, сам подрядился, еще и выслужиться мечтал. Но как бы то ни было, за тебя пострадал, стихотворец. И ты его бросишь? Снова? Не слишком ли часто бросаешь тех, кому до тебя есть дело? Кто верит тебе?

На этот раз Серый точно поцелил, прямо в глаз острокрыла попал. Ветер на миг закрыл глаза, вздохнул, заставил черты оставаться неизменными, не исказиться от боли.

— Вокруг меня бурлит людское море, и многие в нем тонут. Но топлю их не я, — ровно произнес он. — Ты требуешь невозможного.

— Правильнее сказать: вокруг тебя свищет ветер, порой вздымая ураган. Многих бросает на скалы. Но скалы не виноваты. Они просто оказались на пути. На твоем пути, стихотворец, а это что–то да значит. Но ты живешь так, как будто стоишь в стороне и лишь наблюдаешь. Не тешь себя понапрасну. А еще подумай вот о чем: новый мир все равно грядет, с тобой или без тебя. Но с тобой он будет лучше, нежели без тебя. Ты можешь многое, у тебя есть власть над людьми — я долго втолковывал, и ты хорошо это понял. Кто может сдержать порывы посланника Драконов, вразумить, направить силы и внимание к достойным целям? Кто, как не ты, кого он истинно чтит и понимает, от кого с благодарностью примет любой совет? В ком видит единственного друга и наставника?

Ветер невесело усмехнулся. Последние слова Серого отдавались в голове, как тяжелый набат.

— Понимаю, — хозяин вернул ему усмешку, столь же невеселую. — Людей, подобных тебе, а равно друзей и наставников, не загоняют в глухой угол, не принуждают силой, не грозят расправой над дорогими и близкими… Но у ветра тоже свои недостатки: он так упрям, дует, куда хочет, не думая ни о ком. О людях, которых всю жизнь развлекал, и, кажется, даже любил! Подумай о мире, в котором живешь! Ему сейчас, как никогда, нужен ветер, целительный, сметающий с пути отжившее, мертвое. Нужен ураган! Подумай, что ты вспомнишь на пороге смерти: безмерную усталость от людей и жизни, как Стэвир, или радость покорения новой вершины? Стоит только начать! И ты расправишь крылья, которые всю жизнь отчаянно складывал. Стоит вкусить! И ты познаешь блаженство!

Он склонился к Ветру, тот глянул в пронзительно синие глаза.

— Хорошо, я подумаю.

Серый вздохнул.

— Думай. Но не долго, до следующей ночи. Решаться можно бесконечно, чтобы решиться по–настоящему, нужен миг. Не упусти его — вся твоя жизнь на этом острие. И не стоит меня обманывать: я знаю верный способ испытать чистоту твоих помыслов. А чтобы лучше думалось… У нас давно не случалось церемонии очищения. Ты приглашен понаблюдать за зрелищем. Следующей ночью.

Он распахнул дверь в знакомую черноту соседней комнатки, приглашая Ветра.

— И кого же будут очищать? — пробормотал тот, готовый скрыться в тени.

— Так поступают с дурными слугами, что не хранят верность клятве.